.this | summer

[7254]

Как я провел это сраное лето

Незнакомый перрон Челябинска.. Сколько раз я была на этом вокзале, но ни разу не приезжала ни на автобусе ни поездом. А в это знаменательное лето вот случилось. Русю и Крыса увидела задолго до того, как поезд остановился.

Потом мы таки встретились, обменялись феньками и вся такая поебень… У меня не было проблем, не было повода расстраиваться, но также не было и никаких особенных ожиданий или предчувствий.

Первая машина не вызывала энтузиазма. Всё происходило как будто со стороны, как будто мимо. И потом, когда уже в темноте мы пытались стопить на Казань, вися на объездной Уфы. Никаких эмоций, абсолютно. Только внешние раздражители – ветер, холодно, мокро. Ночная трасса. Болтовня, какие-то шутки, идиотские фразы, раскручиваемые до необыкновенных телег. И так далее и тому подобное.

Потом нам почему-то показалось, что мы стопим не в ту сторону, а было так темно, и я стопнула встречную фуру с фонариком, а они подумали, что я шлюха. С рюкзаком. Меня вообще удивляет, что меня принимают иногда на обочине за шалаву. Наверное, думают, что у меня в рюкзаке – сексшоп. Но вобщем ехали мы правильно. Точнее шли. Потому что никто не останавливался, и я промокла.

Уж и не знаю, почему тот драйвер остановился и как он нас увидел. Сухое тепло кабины, постепенная усталость, чай в кафешке и в 5 утра, когда мы оба бесстыдно уснули – нас пришли сменить две плечевые. А мы пошли дальше. Очень-очень холодно и прямая трасса, без единого кустика. Мы сидели там, я почти спала. Ну я БЫ спала, если бы не было так холодно. И каждая проезжающая фура обдавала таким ветром, что брррр... В итоге вернулись к кафешкам, я увидела лисичку. Точнее лисицу. И даже не так, нет слова, чтобы точно подходило тому ободранному худому существу. А мы поели бутербродов и вписались в МАN. Ненадолго. Он высадил нас перед постом, потому что ему нельзя везти двоих, и сказал нам поспать. Видно, мы действительно выглядели неважно.

И мы пошли спать, наплевав на всё. То был самый спокойный сон до самой Радуги. Мы нашли какие-то березки, огороженные забором и рухнули прям там. Когда проснулись, солнце уже поднялось. Мы поели, я умылась и пошли дальше. Череда машин, долгое зависалово и чтение книжек на обочине. А потом, наконец, Казань. Увлекательная прогулка по городу, неловкий смех, бутылка портвейна, уставшие плечи. И всё закончилось набережной.

Да, я искупалась (счастье), зажгла благовония и мы просто сидели читали книжки. А ещё я сменила камуфляж на клеша и всё стало ТАК. Все те ощущения, которые уходили мимо, внезапно накрыли с головой. Мои несчастные, все в заплатка и шитые-перешитые клеша, которые столько лет по городам и трассам копили позитив, решили вдруг мне его вернуть и поддержать. Тогда мы достали гитары. И портвейн сменился чьим-то пивом, чьими-то коктейлями, бутылочками настойки боярышника... А потом вписка у случайного гопа, жуткая усталость, его кухня, моя готовка, упорное питие пива и беспокойный сон. Побудка в 5 утра, сонная остановка и те мальчишки – в лимузине с люком в крыше, из которого они и высунулись, махая бутылками и безнадежно так «Полететь по белому све-е-ету, стать одним движением с ветром.. Летееееть! Куда-то вдааааль!». Молодые такие мальчишки, уж точно не старше меня. И так мне их жалко стало... Один мне показал два пальца и подмигнул «Мир, герла». А мне так жалко их было.

Но мы уехали. И я не помню уже тот день, только то, что днём мы приехали в Нижний. И когда ехали в автобусе только поняли, что мы – в Нижнем. Потому что у девчонок был такой до усрачки смешной акцент. Потом уже когда мы ехали по городу, чтоб посмотреть памятник (не то чтоб было интересно, но как-то.. положено же памятники смотреть), мы смогли оценить ебанутость жителей Нижнего – нас просто не выпустили из маршрутки. И чтоб попасть на площадь, нам сказали подняться по этой охуенно большой лестнице.

А было так жарко и мы так устали, что решили просто ехать дальше. Тогда мы узнали, какие люди в Нижнем добрые – мы спросили дорогу на Московский тракт у водителя какой-то Волги, тот долго думал как объяснить, а потом просто отвез нас за ДПС. И там мы очень долго висели, потом с трудом уехали.. Причем Ванька ехал в кузове, спрятавшийся, а я общалась с потрясающим человеком, чьё имя я, конечно, забыла. Который и сам инвалид 2 группы, а поднял в Нижнем фонд помощи инвалидов, объехал всю европу на велосипеде и собирался в кругосветку на инвалидной коляске. И череда машин опять. До самой ночи, когда мы выпали где-то недалеко от Владимира и завалились спать прямо на обочине, потому что силы кончились совершенно. Проснувшись от повышенной влажности снова вперед.. И гнали до Москвы. Там я успела только обменяться со всеми смсками, а потом метро. И уже выходить.На трассу Москва-Рига.

Какие-то машины, неразговорчивые водители, разговорчивые водители, чипсы на бордюре у кафешки, где они обедали. И не доезжая 100 км заночевали рядом с каким-то сельпо. Перед тем поев в кафешке – вкусно так, жареной картошки и сыр. Продрыхли до утра и неспешно до Пустошки с лучшим драйвером той поездки – латышом. Смеясь всю дорогу над его шутками. Серьезно клевый чувак. Одни только «завтрашние котлеты» чего стоили. А вот дальше.. Дальше куча продуктов и жара. И невыносимый рюкзак и пакеты, отваливающаяся спина. Блоками сигареты. И так 4 км, пока не добрели до садов, где я уговорила какого-то дедушку отвезти нас до деревни.

Не прошли мы и 100 метров, как я застопила таблетку прямо до места – это в глухой-глухой деревне, где 20 дворов. На его жалкое «но мне на Верято..» я возмущенно говорила «А у меня знаете какой рюкзак тяжелый?!» Возразить ему было нечего и мы поехали. А по дороге подобрали еще четверых, заблудившихся в лесу.

И долгожданное «добро пожаловать домой». И глубочайшее разочарование от убогого места. И таки купание, установка палатки, костра.. Знакомство с Рыбаком. Чистой воды фрилав. На следующий день – первый за полгода косяк. И смех, сплоченность коллектива. Тупые вопросы «А.. Илу.. это.. типа как?». Мои гениальные мысли, выстреливаемые пулеметной очередью «А ч... о, нет, я не буду этого говорить, потому что я никогда не говорю что, а не «што», но я уже начала говорить «ч», вместо «ш» так что я лучше вообще промолчу». Постройки качелей, ворот, массовые убийства комаров, вытаптывание тропинок на ещё не обжитой поляне Радуги. Гневные вопросы прибывающих «Где тот человек, который написал, что комаров нет!?». Различные варианты казней для этого злодея... О да, и позвольте мне представить вам наш первоначальный коллектив.

Петр и Лена – студенты. Учаться в Питере, а откуда изначально родом – я не помню. Очень любят друг друга и правда они классная пара. И замечательные люди. А ещё Петр умеет петь точь в точь как Боб Марли.

Макс – тоже питерский. Добрый чувак, очень напомнил мне Илью. Подарил свой свитер и вообще всячески меня радовал.

Оля – вот уж воистину Рэйнбоу-девочка. Вы можете себе представить человека, который настолько гармонировал со всем... да что там, она даже комаров не убивала, а сдувала с руки. И они её перестали кусать уже на второй день.

Теххи – ну кто её не знает-то?..))

Увы, я забыла имя. Но люди со стоянки «ЛЮДИ» именно ему обязаны своим происхождением. То бишь та самая табличка ЛЮДИ висела на его рюкзаке, он подарил её нашему лагерю.



Ворота, которые мы построили. Предварительно я ныла полдня, чтоб мне помогли их построить, а потом мы их сделали, и навешали фенек, сказав, что все пребывающие должны что-то вешать на ворота, а уезжающие – снимать на память. Добрые хиппи врубились и к утру разобрали все феньки, ничего не повесив.



Дальше пошли рэйнбоу-дни, которые нелегко описывать, тем более что приехал мой смертельный вирус. первые дни мы много гуляли с Крысом, разговаривали про всякие вещи. Потом был вечер хороший, где мы с ним накурились и два часа ржали в палатке. А под утро, когда я услышала голос Тьмы снаружи и расстроилась, он сказал, что ему меня жаль. и мне тоже стало себ жаль.



Ну да... стоит вспомнить, как 30-ого резко снялись и уехали все. Даже Крыс. И я осталась с какими-то достаточно чужими мне людьми. Потом переформировался наш лагерь и стал представлен Яриком, Лёшей, ещё какими-то людьми, я их не помню. А Тьма стал меня накуривать. Ну а я?.. Я просто влюблялась в него снова. Впрочем, в своё оправдание, могу заметить, что два дня я продержалась и изображала из себя холодную неприступную женщину.



Потом вот еще помню тот вечер, когда мы долго сидели у костра и ко мне всё клеился его брат, а уже полностью была потерна для общества. Мы пели, а потом до утра ржали над Грибочком и странными девочками. А потом нас так перло от жизни, что мы гуляли.. изображая, будто тащим хавку на пау-вау. Как дураки точь-в-точь. Потом утром мы ходили раза четыре к его палатке – моей палатке, и я всё не хотела идти спать, а потом пошла. и чуть не нафрилавила с его братом. Но опомнилась.



Потом мы стали жить вместе. То есть в одной палатке, huh.

Ах да.. Ну конечно Кеша. Как я могла забыть? Замечательный человек Кеша, с которым я проводила больше всего времени. И мы гуляли вместе, фотографировали, говорили обо всем на свете... и... ну да, мы пили вместе. Но далеко ото всех и немного. Но водки.



А ещё мы ездили в Пустошку втроём – я, Кеша и Тьма. Гуляли там, сидели в кафешке, а после заночевали в Сеньково. Мы шли по тропинке с Кешей, думая, в какой бы дом вписаться, а потом вдруг услышали мат из-за кустов. И к нам шёл дед, приговаривая «Что опять нахуй за клиенты в пизду? Нахуй бы мне эти клиенты бля..» А из дома высунулась бабака и заорала: «что ты сука мне за мандовошек привел?! Нахуй они мне?! Пошел нахуй вместе со своими мандовошками..» Но эти бабка с дедом оказались крайне милыми людьми и мы заночевали у них. Артём выпил, я не стала.

Потом мы уже легли спать, а дед побежал за ещё одной бутылкой. И Артёма пробило на поговорить. И я лежу и говорю ему: «Остатнь от меня. Я спать хочу. Не лезь ко мне..» и тут выбегает эта бабка, садится к нам на кровать и говорит – «Сынок.. Ты это.. если хочешь её выебать, ты её трахни и спи спокойно, а то может тут час, два.. Всё по сисям, по сисям..» - и МЕНЯ своими руками трогает. Ну. то есть вы поняли. Я лежу в ахуе. Он ржёт. Потом она чего-то его целовать начала. Потом наконец ушла. А мы смеялись.

И уже всё, он решил последовать её совету.... только я испугалась вобщем. Не стала. Ну уже утром поняла, что это всё, последний шанс был



И мы потом целый день парились в бане, а потом почему-то там поссорились и шли назад мрачные. Я очень хотела заплакать, но у меня не получилось.



А потом приехала Ева, и типуха Швеллера, песни, сигареты, дым, длинные рукава свитера... Брр... Расстройства, накурки, вновь и вновь о том же плакаться Кеше, и по кругу. И, наконец, увидеть долгожданный ораЖневый комбинезон. Увидеть Сэнда! И потеряться в марихуанновом дыму на неделю, забыв обо всем на свете. Плести Сэнду косички, петь рокнролл, видеть своих, родных Белок с прошлого года... Ух, петь песни на хорватском, ночами болтать с Сашкой, грея друг друга в палатке. Две несчастные герлушки, huh. Укуриваться, укуриваться, иногда видеть его, сквозь туман слышать, как он говорит что-то про то, что влюбился.. А потом проводить Сэнда, понять, что марихуанны нет.

Страшный галлюциноген и непривычно изменненное сознание, страх за свой разум. Нереальный ужас происходящего и разлетающаяся на куски вселенная. и все эти куски летят в твои же глаза, сметая напрочь хрупкие границы сознания. И всё это за пять минут. Пять минут ужасающего потока информации. и конец прихода. Оказывается полчаса так лежала.

Проводить Немца. Понять что травы так и нет. И что дождь заебал, что заебало мозгоебство.. О, пропустила главное впечатление – кидание вещей в него с криками «Пошёл нахуй и никогда тебя видеть не хочу!» и качественную истерику, закончившуюся в лагере Козья Морда за бутылкой самогона. Потом танцы до берега, доброе утро и революция со сменой Дня и Ночи под руководством Хаммера. Безумный ручеёк и.. Huh, фрилав. Под утро возвращение в холодную палатку. А на следующий день рассказать всё Сашке, и она отругала меня за то, что я вообще пошла с ним гулять и стала говорить. А я только думала «он же сказал вчера, что любит меня». Потом он сам пришёл и лежал со мной.

И уехать. Тихо и незаметно, в самый дождь. Вечером. Не дождавшись двух дней до закрытия.



Долго-долго идти и слушать, как Сашка, сбегающая от своего вируса по имени Вася без Чайника, твердит, что мы всё делаем правильно. Ехать в электричке в пустошку, и слушать, как мы всё делаем правильно и страдать от того, что нихуя ж неправильно.

А потом под дождем на трассе танцевать рокнролл, долго ехать, ужинать в три часа ночи в придорожной кафешке, не веря, что вот они – 3 недели радуги – прошли, закончились. Потом петь усталый блюз в газельке, спать в газельке.. и обнаружить себя замерзшими, промокшими (но это неважно) под проливным дождем в Питере. Дозвоны на вписки, дорога к Ирге.. Душ.

И как будто я не уезжала от неё в прошлом году. Спешный рассказ о событиях, погоня за билетами на Москву, инет-кафе.. еще какая-то чушь. Разговоры, разговоры.. гиатра и чуть не опоздали на поезд.

Всю ночь пили в поезде, играли рокнролл в тамбуре с каким-то уродом. Кое-как поспав – снова пить. Потом на вокзале – Рэй, ЛиссК. и Тцота. Просто убивающее гостеприимство и общая обаятельность последнего. Пьяный туман, сигареты, со-о-он.

Пиво с Зариэль, Кицунэ и Рихтором ну и Рэй с соком, конечно. Рпг-разговоры, потом приехать и выпить водки. И на следующий день вернуться в Питер, предварительно дав концерт на памятнике у вокзала.



Снова Питер, встреча с Рейнором и Скаэром, где я умудрилась напиться. А потом, зачем-то, допить и вторую бутылку портвейна по дороге к Ирге. Когда-то там мы еще в Корсар ходили, где я тоже напилась будь здоров.. Не помню почти ничего. А нет, помню как мы гуляли с ней и ели в какой-то кафешке, а потом валялись у Казанского собора и кидались друг в друга травой, сорванной с газона. А потом я увидела, что в кустах напротив ебуться и громко сказала «я, конечно, ничего не хочу сказать, но по-моему там сексом трахаются!». И громкий вопль Ирги на всю Казань: «у тебя же фотоаппарат с собой!» Потом зачем-то уехала в Москву. Весь день ехать, ехать, ехать.. Драйвер, врубающийся в Пинк Флойд. Потом драйвер, с которым мы пели Пресли. И поздно ночью вломиться к Агли. С капиталом в 100 рублей.



Смутные дни в Москве, встреча @дневниковцев, жуткая пьянка, проебаная встреча с Балдахином, ночевка у темного хиппи мегаполиса и встреча с Черным Шутом и какое-то ебанутое желание ехать на юг. Рюкзак, гитара – на трассу. Без остановок сутки до Краснодара, риск быть изнасилованный, успешно переведенный в попойку, потом работа магнитолой в течении 4 часов и килограмм груш+400 км в подарок. Страшное поле подсолнухов, в котором так и не удалось уснуть. Две косички, электричка до Новоросса. Утренний город, смутно знакомые улицы, знакомство с торчком, набережная, минералка в баре в 9 утра, мой гашиш, его трава, забытая на его кровати куртка. Слёзы отчаянья, с рублем в кармане и с отсутствием воды. Свойский чувак с минералкой, персиком, билетом на автобус до Геленджика. Люди. Мор-р-ре...



Палатка. Рэй – тот самый чувак из Сибири, Марго – женщина оттуда же, Серега – самый молчаливый, Сантахряк и ещё кто-то из Челябинска. Парочка из Питера. Неспешное прожигание жизни на юге, знакомство с нижегородскими музыкантами, пьянка и втирание про мертвый рокнролл и живой блюз. Пьяный секс. Пьяное утро. Случайные цивилы из Ростова, с травой. Укурка. Пьянка. Море. Секс. Знакомство с Геленджиксими музыкантами, пьянка, секс. Но последний вечер, с вином, свечками на самом берегу. Над морем, свесив ноги с обрыва, играть Канзас «Dust in the wind», а Лиза на скрипке. И всё это ночью и над морем. А потом пойти в палатку и от избытка чувств (ну и потому, что он красивый) переспать с тем мальчишкой. Не помню я имени.

Рюкзак, гитара – на трассу. От пресыщения и надоевшего расклада. Замечательный драйвер до Архипки, накормивший персиками и напоивший брэнди. Дешёвая комната, работа на набережной. Одинаковые дни: умылась – пляж – готовить макароны – пожрать – выпить – на набережную петь – выпить – утро – выпить – пляж – выпить – утро – выпить – пляж – нет денег – на набережную, петь. И так далее неделю, с вылазками в Геленджик в инет кафе. И снова в Москву. С удивительной подборкой водителей, с арбузом, подаренным водителем фуры с фруктами, с домашней едой, с пробками, с чувством полнейшей отрешенности и апатии, с чувством вросших в асфальт ног.



Полчаса мучаться у развилки на Харьков и таки уехать в Москву. Тепловой удар после Ростова, фура, спать. Ехать весь день, периодически заваливаясь дрыхнуть назад. И неспешный разговор, как с отцом. А потом газелька и пожалуйста, Автозаводская. Ехать к Тцоте. Первый звонок Рэй после приезда: «привет! Ты где?! Я вот в москве.. Врешь, ты в Новороссийске!» Замечательный день на Крылатских холмах. Ещё неделю мудохаться в Москве, всё собираясь в Калининград. Ещё встреча дневниковцев, два волшебных дня от Балдахина. Встреча Калинорна. Возвращение домой. Фух.



Это не вам, это мне, чтоб не забыть.

Впрочем всё равно половину забыла.